– Венеция, иди поешь.

Она обернулась через плечо. Грегор стоял, скрестив руки на груди, и сердито смотрел на нее.

– А потом?

– Не думаю, что существует какое бы то ни было «потом». Ты совершенно ясно выразила свои желания. Если хочешь, я отвезу тебя в Лондон. Я намерен уехать немедленно.

Она поморщилась, услышав в его голосе горькую нотку.

– Нет. Мы привезли сюда мисс Платт и мисс Хиггинботем, а также сэра Генри. Я обязана как-то их устроить до того, как уеду сама.

– Оставь это, Венеция! Они сами могут позаботиться о себе и… – Он вдруг замолчал.

– Грегор, они тоже люди. Такие же, как мы с тобой.

– Они не такие, как мы с тобой. Когда у нас возникают трудности, мы справляемся с ними самостоятельно. А эти люди хотят, чтобы ты все решала за них.

– Не все люди наделены способностью решать собственные проблемы.

– Люди такого сорта никогда не узнают, какими способностями они наделены, если кто-то вес будет решать за них.

– Я не могу допустить, чтобы они совершали ошибки.

Грегор сощурился, и голос его, полный негодования и ярости, прозвучал резко и хрипло, когда он бросил:

– А ведь ты высокомерная женщина!

Венеция уставилась на него в полном недоумении:

– Высокомерная?

– Высокомерная, – повторил он, в свою очередь, глядя на нее… неужели с неодобрением?

– Что ты хочешь этим сказать?

Грегор невесело рассмеялся и покачал головой:

– Твоя тенденция вмешиваться в жизнь чуть ли не каждого знакомого тебе человека, даже за счет твоей собственной, связана вовсе не с тем, что ты хочешь кому-то помочь. На самом деле ты хочешь доказать, что ты лучше, способнее, чем они. Ты просто не веришь, что они в состоянии справиться со своими трудностями.

– Это несправедливо!

– Неужели? Будь я человеком никчемным, ты бы мне не отказала. Но поскольку я вполне дееспособный, сильный мужчина, ты не желаешь дать мне место в твоей жизни.

Щеки у Венеции жарко вспыхнули от этих обвинений.

– Мне жаль, что ты так плохо думаешь обо мне.

– И мне жаль, что ты плохого мнения обо всем мире.

Венеция сжала кулаки с такой силой, что ногти впились в ладони. Злые слезы готовы были хлынуть у нее из глаз.

Проклятие, она не должна плакать.

Но рыдания душили ее. Венеция повернулась и выбегала из комнаты.

– Венеция!

Она услышала оклик, когда бежала по коридору. Сейчас ей хотелось одного: убежать и никогда больше не видеть Грегора.

Подумать только, ей казалось, что она любит его! Он не заслуживает даже дружбы, если смеет обвинять ее в таких… Она вынуждена была остановиться в большом холле, заметив, что двое слуг собираются обратиться к ней. Первым заговорил дворецкий Раффли:

– Мисс, скажите, пожалуйста, вы…

Он не договорил, поскольку обратил внимание на кого-то у нее за спиной и смутился. Грегор выступил вперед и взял Венецию под локоток.

– Нам с мисс Оугилви надо кое-что обсудить. Скажите, есть кто-нибудь в гостиной?

– Да, милорд. Только что приехали несколько гостей, и я был…

– Я непременно должен поговорить с мисс Оугилви. Есть кто-то в малой столовой?

Дворецкий принял вид до крайности огорченный.

– Там сейчас госпожа и лорд Рейвенскрофт. Вчера вечером во время игры в вист у них возникли разногласия. Миледи считает, что его лордство мошенничает, и потому настаивает…

– А в библиотеке?

– Мисс Хиггинботем и сэр Генри, милорд. – Понизив голос, дворецкий добавил: – Мисс Хиггинботем расстроена какими-то словами сэра Генри о ее отце, и они объясняются по этому поводу весьма бурно.

Судя по выражению лица Грегора, он начинал злиться.

– Есть еще какие-нибудь комнаты?

Дворецкий призадумался, потом сказал:

– Есть еще малая гостиная… но постойте, там у нас сейчас мисс Платт и миссис Оугилви. – Раффли несколько оживился. – Насколько я понимаю, миссис Оугилви не прочь оттуда сбежать, так что если вы захотите прервать их беседу…

– Нет, ни в коем случае. А кто такие новые гости, упомянутые вами?

Дворецкий почтительно наклонил голову и сказал:

– Всего несколько минут назад прибыли ваши братья, милорд. Я как раз собирался послать к вам кого-нибудь сообщить об этом, но тут появились вы и мисс Оугилви.

Грегор нахмурился:

– Мои братья здесь?!

– Да, милорд. Трое.

– Проклятие! Какого дьявола им надо?

– Не могу знать, милорд, – ответил Раффли с укоризной.

– Я повидаюсь с ними после того, как поговорю с мисс Оугилви. – Грегор бросил взгляд на Венецию: – Если мы хотим побеседовать приватно, нам придется уединиться в кухне.

Раффли был явно задет таким предположением.

– В кухне, милорд? Вы, конечно, шутите. Я сейчас посмотрю…

Тут послышался громкий стук в парадную дверь, и вслед за этим не менее громкий выкрик:

– Открывайте, пока я не разнес в щепки вашу проклятую дверь!

Грегор тотчас распознал голос сквайра, так же как и повышенные тона миссис Блум где-то на втором плане, – почтенная дама явно подстрекала Хиггинботема.

– Всевышний Боже! – воскликнул Грегор. Схватил Венецию за руку и увлек за собой в коридор.

– Милорд! – воззвал к нему изумленный глас дворецкого.

– Отворите проклятую дверь! – крикнул в ответ Грегор.

Впереди приоткрылась дверь в библиотеку, и Грегор остановился так внезапно, что Венеция столкнулась с ним. Он повернулся и посмотрел в сторону прихожей, где бранчливый голос сквайра смешивался с раздраженными репликами миссис Блум.

Выругавшись себе под нос, Грегор ринулся к ближайшей закрытой двери, распахнул ее и втолкнул Венецию внутрь. Он последовал за ней, закрыл за собой дверь, и оба оказались в кромешной тьме.

Запах крахмала и свежего белья пощекотал ноздри Венеции. Глаза ее скоро привыкли к темноте, к тому же из-под двери пробивалась полоска света из коридора.

– Маклейн, да мы же в бельевой! – воскликнула она.

Глава 21

Грегор огляделся:

– Так оно и есть. И мы останемся здесь, пока не окончим нашу дискуссию.

– Это вовсе не дискуссия. Это всего лишь спор. Ты совершенно…

– Неотразим? Ошеломительно красив? Правда? – Он усмехнулся. – Даже если ты не согласна ни с единым моим словом, вес равно должна признать, что я говорю разумно.

– Грегор, мы не можем оставаться здесь. Сквайр и миссис Блум донельзя разгневаны. Эта ситуация…

– Которая создана тобой, и только тобой.

– Ничего подобного!

– Подстрекала ты или не подстрекала мисс Платт оставить службу у миссис Блум?

– У миссис Блум очень тяжелый характер.

– У мисс Платт тоже. Они просто созданы друг для друга.

Венеция от душ и желала, чтобы комнатка была хотя бы чуточку больше, потому что ей приходилось запрокидывать голову каждый раз, когда она смотрела Грегору в глаза.

– Ты, вероятно, прав в этом отношении. Но я не подстрекала мисс Хиггинботем сбежать от отца.

– Вот как? Разве ты не выражала ей сочувствие, не вызывала в ней жалость к самой себе, даже не разобравшись как следует в ее обстоятельствах?

– Сэр Генри вполне ей подходит.

– Возможно, однако это не наше дело. Сквайр – человек неглупый. Он желает дочери только добра.

– Он везет ее с собой в Лондон, вырвав из объятий человека, которого…

– Которого она всячески пыталась уговорить бежать с ней. Неужели тебе не приходило в голову, что сквайр прежде всего старался уберечь дочь от роковой ошибки, не дать ей искалечить свою жизнь? В Лондоне он может позволить сэру Генри посещать дочь и даже ухаживать за ней, но в более безопасной обстановке.

Венеции все это в голову не приходило, но сейчас она понимала, что Грегор прав.

– Что позволяет тебе думать именно так? – спросила она.